Какие достоинства
и недостатки
у автобусного тура?

Евреи в мире

Евреи - загадочный народ. Вот уж три тысячи лет, в основном, их проклинают, иногда ими восхищаются, но мало кто относится к ним равнодушно. Их всегда пытались понять, этих странных людей, которым никогда не сидится тихо. Бродили бы себе, подобно другим кочевым народам, по пустыням, молились бы племенным богам. Нет, придумали себе Единого, какие-то странные пищевые запреты, вызывая удивление и подозрение у окружающих народов. Да еще требуя смерти для тех евреев и неевреев, кто не признавал Единого.

Зачем надо было восставать против греков, познакомивших их с искусством и стадионами? Спрашивается, почему бы им в Римской империи не удовлетвориться прекрасным и гуманным лозунгом: «Да верь, кому хочешь, лишь бы другим не мешать»? Не вписаться в ту чудесную атмосферу, о которой с такой ностальгией размышляет американская журналистка Мэг Гринфилд: «Где публика признавала все культы равно истинными, интеллектуалы полагали их равно ложными, а политики воспринимали как равно полезные. Вот ведь благословенное было время...»? Зачем надо было евреям буквально вынуждать римского императора делать для них исключения? И почему бы тогда уж не ограничиться верой в Единого, а обязательно брать в руки мечи и поднимать восстания за независимость, чтобы на две тысячи лет оказаться в рассеянии? И зачем было увлекаться новыми идеями, которые принес плотник из Назарета? Гностическими учениями Востока? Зачем в течение двух веков противостоять партиям фарисеев и саддукеев, чтобы быть распятыми, как при Александре Яннае, за признание Устной Торы? Впрочем, Империя долго не просуществовала и рухнула под ударами варваров. Но евреям лучше не стало. То их обвиняли в осквернении святого причастия, то в глумлении над распятиями. Потом их начали вырезать, залив еврейские кварталы потоками крови. И они на предложение - креститься или умереть - обычно предпочитали смерть и совершали порой коллективные самоубийства.

Но и эта, казалось бы, стойкая в вере среда, никогда не была монолитной. Всегда находились те, кто рвался из нее. Мы читаем в Талмуде про четырех мудрецов, которые вошли в Пардес («Сад познания»). Один вошел и вышел в мире, другой - сошел с ума, третий - умер, а четвертый - оставил веру. И этого четвертого прозвали Ахер или «Другой».

В иудаизме всегда были «другие», которые рвались вовне, им было тесно. Это философ Филон Александрийский, считавший фарисеев неучами и провинциалами, рационалист Маймонид, книги которого сжигали на площадях по доносам братьев-единоверцев. Это лидеры мессианских движений, ставшие лжемессиями. Это усомнившийся в божественности Моисеевой веры Уриэль Акоста, отлученный от общины и покончивший с собой. Великий Барух Спиноза, также отлученный от общины и ставший одним из столпов европейской философии.

А в XVIII веке, когда взошла заря общеевропейского и еврейского просвещения (Хаскалы), распахнулись ворота гетто. Вдруг «другими» стали уже тысячи евреев, которые кинулись в университеты, откладывая Тору подальше или забыв о ней. Новый мир открылся еврейству, а еврейство - открылось миру. Вдруг родилась Wissenschaft des Judenthums - наука, отбросившая старые догмы и жадно кинувшаяся восполнять пробелы во всех сферах знаний о еврействе. Тысячи человек подняли бунт, отказались от древней алахи и объявили многочисленные установления - отжившей архаикой. Но отнюдь не все ринулись в новую жизнь. Хранители древних традиций сплотились и заняли круговую оборону, проклиная реформистов. Они тоже стали «другими» - так родилась ортодоксия.

Прошло еще полвека, евреи влились во весь пестрый социальный спектр европейского, а с массовой эмиграцией в Америку, и американского общества. Они стали профессорами, писателями, профессиональными боксерами, сформировали музыкальные ансамбли и мафиозные группы. Евреи не могут жить тихо. Они везде рванули вверх, не отсиживаясь. Стали выдающейся частью мирового художественного авангарда, дали великих гениев литературы и музыки. Одни из них крестились и были гениями, другие - не крестились и тоже были гениями. По сути, это не имело значения. Еврейская кровь бурлила в любом обличье.

Анекдот о том, что поочередно ставили во главу угла Моисей, Иисус, Маркс, Фрейд и Эйнштейн, фактически отражает реальность. Евреи всегда и везде рвутся вперед. Когда отворились ворота гетто, разжалась сильная пружина. И она разжимается до сих пор, вопреки гибели двух третей европейского еврейства в Хо-локосте, разжимается везде, куда волею судеб оказывается направлена: в науку, искусство, шахматы, политику. Это особая еврейская энергетика. Когда-то великие духовные искания явили миру Авраама, Ицхака и Яакова, наших мудрецов, а также Иисуса и новую религию. Интеллектуальная высота, обусловленная многовековой книжностью, породила четверть лауреатов Нобелевской премии. Привычка к неизбежно рискованным денежным операциям и к опасностям для жизни рождала бандитов Молдаванки и бутлегеров Чикаго. И конечно, родовая память о гонениях и пролитой крови, всегда толкала евреев на социальную борьбу - за себя и за других, за права рабочих, женщин и чернокожих. За права детей и геев.

Исконная тяга к социальной справедливости творила Маркса, народовольцев и большевиков. Маркс передал эстафету Ленину с его дедушкой Бланком. И вот, в России, наряду с фейерверком гениальной литературы и искусства, закрутилось кровавое революционное колесо. Факт остается фактом -в числе активных большевиков евреи занимали непропорционально большое место. Но, увы, это неизбежно. Потому что они - «другие». Они везде на переднем плане. Они - тонкий слой-катализатор любой формы активности. Будь то достижения в физике или большевистский террор. Евреи - это и Эйнштейн, и Троцкий. Волну большевиков сменила волна выдающихся советских композиторов-евреев и музыкантов. Песню «Русское поле» на слова Инны Гофф и музыку Яна Френкеля спел Иосиф Кобзон.

И опять писатели сосуществовали в советском обществе с «валютчиками», а евреи-музыканты - со сборной саблистов СССР, почти целиком состоящей из евреев. Снова физика, математика, гуманитарные науки - наряду с крепкими директорами овощных баз и ловкими бухгалтерами. Везде и всюду... Не было их только в правительстве, да среди дипломатов.

Но перестройка разрушила официальный антисемитизм, и в правительственных и банковских сводках тут же запестрели еврейские имена. Как раньше был велик процент евреев среди большевиков, так он велик и среди олигархов. Да и треть правительства уже с еврейскими корнями. Эта вода просачивается сквозь все государственные структуры. А на северо-западе столицы все чаще встречаешь евреев в характерных шляпах и лапсердаках. Они тоже - «другие», но уже вопреки трендам.

Одновременно сотни тысяч евреев рванули в Америку и Израиль. И там одни достигли высоких постов в Кнессете и правительстве, другие - пополнили армию ультраортодоксов, третьи - добились успеха в науке и бизнесе. И никто не сидит спокойно. Все критикуют правительство, каждый считает себя премьер-министром. Пестрое общество из многочисленных групп, которые терпеть друг друга не могут. Светские и религиозные клеймят харедим, сефарды пикируются с ашкеназами, левые - с правыми, русские евреи - с сабрами. Нигде интернет-полемика не достигает такого масштаба и остроты, как в Израиле, разве что в России, где множество ярых активистов Facebook -все те же евреи.

При этом крошечная страна, окруженная ста миллионами более или менее враждебных арабов, без особых полезных ископаемых, с проблемами водоснабжения, является одним из лидеров мировых технологий. Обладает одними из лучших армией и спецслужбой в мире, занимает передовые места в науке. И одновременно есть сотни тысяч людей в черном - «другие», которым на эту армию и технологии наплевать. Они массово топчут «Айфоны» и затыкают уши при женском пении.

Молодые евреи после армии, по традиции, путешествуют по миру, забираясь в Индию, Латинскую Америку. Они увлекаются восточными культами. Их клянут ультраортодоксы, призывая вернуться к ценностям Торы. А ультраортодоксов клянут светские, требуя от них платить налоги и служить в армии. В России раввины просят не вмешиваться евреев в политические распри, в качестве примера приводят вековой опыт «гостей» на чужой земле. А светские евреи-активисты укоряют раввинов за аполитичность.

И никто никого не переубедит. Они активны всюду, они всегда в пекле - финансовом или религиозном. Здесь действуют не логика и целесообразность, а природа, сформированная тысячелетиями. И все вместе они - евреи. «Другие».